Филипповы

Филиппов Василий Иванович

В 1889 году крестьянин из Ижмы А. Е. Филиппов на свои средства построил дом и от­крыл в ней школу грамоты на 10 человек, которая спу­стя два года была преобра­зована в церковно-приходскую школу. К концу столе­тия в ней обучалось 50 че­ловек. В школе учили не ду­мать, а верить, воображение преследовалось, поощрялась только память. После окон­чания Ижемского двухклас­сного училища многие годы (1899 - 1923) здесь учил письму и пе­нию Василий Филиппов. Он по воспоминаниям бывших учеников любил музыку, сам пел серебристым баритоном, организовал большой хор мальчиков. Кроме учительской ра­боты и ведения крестья­нского хозяйства, Василий Иванович с женой занимались портнов­ским ремеслом.   

Филиппов Ионикий Васильевич

(сын Василия Ивановича) 

В моей памяти хорошо запомнился учитель — ком­мунист Ионикий Васильевич Филиппов — вспоминает ве­теран войны и труда Ф. Н. Канев из Ижмы, учившийся в начальной школе в двад­цатых годах. — Он умел вызывать не только восхи­щение величием и красотой Родины, но и стремление быть всего этого достойным. И сам он жил, точно озарен высоким и чистым светом, много выступал перед жите­лями села, рассказывал о зарождении колхозного движения в стране.

Филиппов Алексей Васильевич

(сын Василия Ивановича) 

19.02.1898 - 9.07.1960

Учитель химии, математики

Заслуженный учитель школ РСФСР

  

К столетию со дня рождения учителя А.В. Филиппова

 

 ЖИЗНЬ, ПРОЖИТАЯ ДЛЯ ДРУГИХ 

Меня давно тревожила мысль о том, что никто не написал воспоминаний об А. В. Филиппове. Ста­ршему поколению жите­лей Ижмы не надо его представлять. Те, кто учи­лся в Ижемском зооветтехникуме, Мохченской и Ижемской средних шко­лах, помнят его, своего Учителя.

 В этом году 19 февраля исполняется 100 лет со дня его рождения. Срок большой, но Учитель жив в своих учениках, а они живут и работают по всей Коми республике и за ее пределами. 

Почему же я так позд­но решила написать о нем эти заметки, эти воспо­минания? Когда была мо­ложе, об этом не заду­мывалась, хотя Алексей Васильевич постоянно при­сутствовал в моей жизни. А теперь, когда сама дос­тигла возраста, в котором он умер, захотелось рас­сказать о его жизни и ра­боте.

 Воспоминания моего де­тства об Алексее Василь­евиче отрывочны, эпизо­дичны. Помню лишь, что он со своей семьей не раз ездил в Москву в 30-е го­ды. Привозил подарки, я и сейчас их помню, но в одной из поездок купил альбом о Третьяковской галерее, он у него посто­янно находился под рука­ми, еще не учась в шко­ле, мы с его дочерью уже имели возможность рассматривать альбом. Лет че­рез 20, в отпуске, я пошла в Третьяковскую галерею, увидела знакомые с детс­тва по альбому картины. Мне было приятно их уз­навать, встретиться со многими из них, как со старыми знакомыми, поражаться размерам некото­рых, например, полотнам Сурикова. 

Во время поездок в Мо­скву, в Ленинград, Киев, Феодосию и другие горо­да я стремилась бывать в художественных музеях, в картинных галереях. Из каждой поездки после посещения музея старалась привезти домой какой-нибудь альбом с репро­дукциями. Теперь я пока­зываю их своим знако­мым, но главное – детям и внукам Так ниточка от моего учителя тянется к поколениям, которые ро­дились и выросли уже по­сле его смерти. 

Еще один интерес сумел привить мне учитель – ува­жение и любовь к книге. В его семье все много чи­тали. Дядя мне на день рождения обычно дарил книги, они и сейчас есть у меня. На одной написал: «Одной из будущих врачих». В 50-е годы, ко­гда мы с его дочерью Гельдой учились в стар­ших классах, он нам ста­рался привить мысль о медицинском институте. «Врачихами» мы не ста­ли, я думаю, это его ого­рчило. 

В ПЕРВЫЙ же год моей работы он подсказал мне мысль о том, что нужно иметь свою библиотеку. Во время учебы в педин­ституте я покупала раз­личные методические по­собия, которые служат хорошим подспорьем в первые годы работы (это были дешевые издания), художественная литера­тура студентам не по кар­ману. Да и не было смы­сла тогда покупать кни­ги, поскольку еще не бы­ло определено будущее: куда пошлют на работу, будет ли свой угол и т. д.

 Попав же по распреде­лению в Ижму, домой, по подсказке дяди Алеши и по его примеру я стала собирать свою библиоте­ку. 

В конце 50-х, в 60-е го­ды собрать свою библио­теку было довольно прос­то. Надо было чаще посе­щать книжный магазин, свободно были в продаже различные сборники, 2 – 3-томники отдельных писателей, но самое гла­вное – мечта каждого книголюба – подписка на собрания сочинений того или иного писателя. Мы подписывались и ждали поступления томов многих великих писателей. 

Ни моим детям, ни вну­кам не приходилось ис­кать нужных произведе­ний во время учебы, они всегда были под рукой: бери, читай, изучай.  

Когда мы учились в школе, часто за вечерним чаем дядя Алеша читал Есенина, Пушкина, Чехова или газеты на немецком языке (он их выписывал) и переводил нам. Литературу любил настолько са­мозабвенно, что, будучи математиком, с удовольст­вием читал доклады на литературные темы. До сих пор у его дочери хра­нится доклад о творчест­ве А. С. Пушкина, кото­рый он прочитал в Доме культуры. Помню, сказал: «Когда меня не будет, прочитайте этот доклад вы». Понимал, что поэ­зия Пушкина вечна. На школьных вечерах он чи­тал стихи, чаще всего Пу­шкина. 

Работу преподаватель­скую любил да и был по призванию учителем, пе­дагогом, просветителем. Во время учебы в Мохченской средней школе (в Ижме была семилетка), наше общение с ним ста­ло ежедневным. Он пре­подавал в нашем классе алгебру, геометрию, тригонометрию, химию, был классным руководителем. В дни весеннего ледохода и осеннего ледостава при­ходилось снимать кварти­ру в Мохче. Мы с его дочерью Гельдой готови­лись к урокам под его контролем. Когда уроки были готовы, можно было пойти прогуляться с его разрешения или сходить в кино. В воскресные дни мы должны были решить несколько задач по мате­матике. В этом сказался опыт педагога: нам легко было сдавать экзамены на аттестат зрелости. Окон­чили мы школу без «тро­ек», в институт мы посту­пили с первого захода.  

Наш учитель любил да­вать открытые уроки. По­мню один из них. На урок геометрии пришли учителя, среди них моло­дые после окончания Ива­новского педагогического института, работавшие первый год в школе, при­шел его сын, Борис, вое­нно-морской офицер в форме, с кортиком на бо­ку. Тему урока не помню, но помню торжественную атмосферу урока, видела, как и Алексей Васильевич волновался. Мы, уче­ники, тоже. 

Он часто говорил о сво­ей мечте: взять первый класс и довести его до выпуска из школы. Может быть, он бы и осущест­вил ее, мечту, но поме­шали болезнь и смерть.

Он любил фотографи­ровать. Много снимков со­хранилось, когда мы вмес­те ходили в лес по грибы, есть и довоенные. Ког­да в праздники к ним в дом приходили гости, он их фотографировал. Это было одним из его пра­вил гостеприимства. С удовольствием их дарил. 

В семье отношения бы­ли ровные, спокойные. С супругой Анной Алексеев­ной они основывались на любви, взаимопонимании и уважении. После его смерти тетя Анюта целый год ежедневно, в любую погоду ходила на могилу к мужу. Это была скорбь по любимому человеку. Знали это только близкие люди. Горе семьи было велико, тем более, что оно было неожиданным. Он уехал в Печору на опера­цию, после которой скон­чался. 

На похороны своего учителя, кажется, вышло все село.

 От его учеников сох­ранились письма, поздрав­ления в связи с присвое­нием ему почетного звания «Заслуженный учитель школы РСФСР». Это было не единственное признание его заслуг в области просвещения, он награж­ден медалями «За добле­стный труд в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.», «За трудовое отличие», представлен к награждению орденом «Знак Почета». Это было официальное признание его заслуг перед Отече­ством, но уже до этого признания он пользовался широким уважением и почетом среди односель­чан, педагогов, с кем вме­сте работал, любовью уче­ников и нас, близких ему людей.

 Родился Алексей Васи­льевич в семье учителя Василия Ивановича Фили­ппова 19 февраля 1898 го­да. В автобиографии пи­сал, что отец его рабо­тал учителем в 1899—1923 гг. Кроме учительской ра­боты и ведения крестья­нского хозяйства, отец и мать занимались портнов­ским ремеслом.  

Учился сначала в двух­классной школе в с. Иж­ме, потом в Мохченском высшем начальном учили­ще, которое окончил в 1913 году. Осенью этого же года поступил в Ар­хангельское духовное учи­лище, а через год – в Ар­хангельскую духовную се­минарию. Учебу сочетал с работой – репетиторст­вом в младших классах училища, в школе при семинарии и частными уро­ками. В феврале 1920 г. был призван в Красную Армию, где служил в стрелковом полку и рабо­тал учителем, был заве­дующим школой для не­грамотных и малограмот­ных красноармейцев. 

В ноябре 1921 года по­сле демобилизации наз­начен заведующим шко­льным отделом Ижмо-Печорского УОНО, в марте 1922 г. – учителем в Ижемскую школу I сту­пени.  

Осенью 1925 г. начал учебу в Пермском униве­рситете, но через два го­да прервал ее по семей­ным обстоятельствам и работал учителем в Мохченской школе II ступе­ни. Осенью 1928 года с со­гласия ректората Пермс­кого университета пере­велся во 2-й Московский государственный универ­ситет. В начале 1930-го студенческими организа­циями и отделением фа­культета был выдвинут для поступления в аспирантуру по органической химии, но в силу матери­альной необеспеченнос­ти семьи и чтобы дать во­зможность учиться в ву­зах младшим братьям, вынужден был отказаться от аспирантуры. 

В сентябре 1930 года был назначен преподава­телем химии в Ижемский зооветтехникум.

Документы в личном деле говорят о том, что А. В. Филиппов старался расширить свои познания в самых различных облас­тях. В 1935 году прора­ботал высшую математи­ку в объеме программы ВТУЗов, а в 1937 г. полу­чил документы о том, что «проработал 4 курса ин­ститута по немецкому языку и окончил со зва­нием переводчика научно-технической литературы с немецкого языка на ру­сский».

Когда мы окончили шко­лу, он сказал мне: «Пос­тупай в институт, буду по­могать». Отец мой умер рано (мне было всего 9 лет), мама нянчилась с внуком, поэтому учеба в институте мне была, закры­та, если бы не помощь дяди. Все 4 года он мне ежемесячно переводил де­ньги. Когда и у меня по­явилась семья, поняла, как это трудно отрывать от семьи. А он помогал не только мне, но и племяннику Василию (сыну брата Ианикия), когда он учился в Военной акаде­мии в Москве. Старший сын его – Герман и его племянник Василий учились вместе в Мохченской средней школе, Герман погиб на фронте. 

Таким был этот удиви­тельный человек, требо­вательный и к себе, и к детям своим, и ко мне. Был добрым и щедрым, не любил обмана и попыток схитрить, поступить недостойно. Самая рез­кая оценка какого-нибудь поступка, которая его во­змущала, вкладывалась в одно слово: «Безобразие!» Чем хуже был поступок, тем возмущеннее звучало это слово. Не ругательст­во, не нотация, а одно слово – и становилось неловко или стыдно за себя.

 А. В. Филиппов был де­легатом V Всероссийского съезда учителей в Моск­ве в 1925 г., на котором выступали Луначарский А. В., Крупская Н. К. и др. деятели государства (фотография делегатов съезда находится в рес­публиканском краеведчес­ком музее). 

Он был учителем от Бога, талантливый, преда­нный своему делу, требо­вательный к ученикам, справедливый.

 А. ЛИПОВА. г. Печора. 

Газета "Новый Север" февраль 1998 г.